Юлия Ефимова: «В 14-15 лет мне очень нравился рок, я хотела вся зататуироваться и сделать пирсинг»

Юлия Ефимова на недавнем чемпионате Европы в Глазго выиграла 4 золотых медали. Теперь у нее есть время для отдыха. Ее инстаграм пополняется новыми сногсшибательными фото, она раздает интервью и радуется жизни. Ефимова побывала в студии «Нашего радио» и рассказала о том, какая мечта по-прежнему живет вместе с ней и что ее увлекает кроме плавания. — Читал, что ты раньше научилась плавать, чем ходить.— Да, практически. Когда меня принесли из роддома, надели поплавки и бросили в ванну: «Плыви, девочка». — Есть же занятия именно в бассейне: сначала для беременных, потом — для новорожденных.— Да, но тогда такого не было, просто в ванну бросали. Но у меня папа — тренер, мне было проще. Он бросал осознанно. — Какие у вас отношения с папой? Нет ли проблем, связанных с тем, что он вас тренирует?— Проблемы были в детстве. Было очень тяжело, я просто с ума сходила. Вроде хочется быть нормальным ребенком, но у тебя папа — тренер. У нас были такие отношения, что на тренировках я всегда называла его Андрей Михайлович. Кстати, до сих пор это осталось. Отец меня не слышит, когда называю его папой. Дома уже «папа», все нормально. Но было очень тяжело: отец создал спортивный класс, где я начала учиться. Он постоянно ставил меня в пример одноклассникам, ведь я много чего умела. Были ссоры, истерики. Думала: «Вот у других детей так классно: они потренируются два часа и уходят, у них в голове свободно. А мы с папой шли на тренировку — он мне рассказывал, что нужно делать, уходили — то же самое. С другой стороны, папа говорил мне про Олимпиаду. Помню, иду с велосипедом, а он планирует, во сколько лет я выполню первый взрослый разряд, во сколько — КМС, во сколько — мастера, когда я поеду на первые Игры, когда — на вторые. Но папа не ожидал, что будут третьи. Тем более, уже к четвертым готовимся. — Но результат-то есть — не зря ты все это терпела.— Это все достаточно быстро закончилось. Когда я перешла к Ирине Вятчаниной и звонила отцу жаловаться, как мне тяжело, как плохо, он говорил: «Это правильно». В какой-то момент я ответила: «Не забывай, что у меня уже есть тренер. Он другой. Теперь мне нужен папа». И все, у нас отношения поменялись, стало легче. Но сейчас папа тоже разрывается: знает, что он мой тренер, но в то же время и мой отец. Да и я подросла. Мне кажется, что каждый раз он мучается, когда дает тяжелые тренировки. Мне даже друзья рассказывали, как он разрывается: «Я не знаю, что делать. Понимаю, что она устала, но надо же поработать». Наверное, отцу сейчас даже тяжелее, чем в детстве. — Было такое: ровесницы идут на дискотеку, а ты — в бассейн?— Сначала я училась в спортивном классе, потом переехала в интернат. Так что мы все время тренировались и очень редко ходили на дискотеки. Сейчас я могу себе позволить на выходных увидеться с друзьями, но раньше такого не было. — Как не дать ребенку перегореть плаванием на начальном этапе?— Это больше вопрос к тренерам. В 16 лет я хотела бросить плавание из-за тяжелых тренировок и эмоциональной нагрузки. А в Америке другой подход: тренер должен научить тебя наслаждаться процессом, а не убивать в бассейне. То есть ты можешь тренироваться по 8 км два раза в день, потом зал, все будет тяжело и плохо, но если ты дашь хотя бы одну тренировку игровую, веселую, то уже будет намного проще. Эта игровая будет завлекать, ты будешь знать, что посреди недели есть что-то веселое, и станет легче. Как-то папа наблюдал за моими тренировками в Лос-Анджелесе, у нас была очень тяжелая серия, накопление тренировок. Это был, по-моему, четверг. Он сидит, хватается за голову и говорит: «Ну все. Что мне делать с тобой, ты же умерла, откачивать тебя придется». И тут тренер, вместо того, чтобы закупываться после этой тяжелой серии, дает нам большие надувные фитнес-мячи. 15-20 минут мы хохотали, залезали на мячи, веселились. И все забыли, мозг переключился. Папа говорит: «Вы выходите из бассейна, будто и не было этой тренировки». Да, мы устали, отработали, но это не чувствуется, ведь все идет от головы, запоминается последнее. Плюс, конечно, поддержка родителей, друзей, родственников. — Отличаются ли чем-то еще, помимо этих веселых вставок, тренировки в США и в России?— Конечно. В моем случае это была Калифорния: солнце, открытый бассейн. Это позитив. Тренеры, люди вокруг приходят в бассейн не пинками под зад, как у нас. У нас все грустные, приходят в бассейн, где все серое, все плохо. И так очень тяжело, а еще тренироваться надо. А там приходишь — солнце, весело, и тренеры дают позитив. Вроде ты профессиональный спортсмен, но все делаешь с пофигизмом и удовольствием. Плюс у нас один тренер занимается максимум с тремя спортсменами, а там командная система — по 70 человек вместе плывут. Можешь иногда прийти уставшим, но увидишь, что кто-то тебя обгоняет, и начинаешь заводиться и работать. — Больше любишь плавать в бассейне или в море на отдыхе?— В открытом бассейне. Я люблю море, но там не плаваю, а купаюсь. — Бывает, что хочется покрасоваться?— Мне достаточно выйти в купальнике. — Сколько ты проплываешь в день?— В данный момент я плаваю по 5-5,8 км, не больше шести. Раньше плавала по 10 км, по две тренировки в день. Максимальный объем у меня был 12,7 км за одну тренировку, вторая — 10 км и плюс зал 2,5 часа. — Сможет ли бассейн заменить зал?— Нет. Зал есть зал. Сколько я в бассейне ни работаю, зал делаю обязательно. Но необязательно работать с весами, я давно убрала веса, сейчас делаю только определенные специфические упражнения. Очень мало и под жестким контролем. В основном занимаюсь с резиночками, плюс приседания без веса, легкие прыжки. Но плавание — очень хорошо, оно многое подтягивает, непрофессионально лечит тот же сколиоз, спину. — Есть ли у тебя проблемы с покупкой одежды на фигуру женщины-пловца?— Да, все время с этим проблемы. У меня широкие плечи, раскаченные бедра. Ты надеваешь джинсы: тут — застревает, а тут — большое. С платьями и рубашками то же самое: в плечах — все время маленькое, а в талии — большое. Так что покупаю больший размер и ушиваю, хотя иногда прямо идеально садится. Но я подбираю такие вещи, которые мне подходят. Есть парочка магазинов. — Многие считают, что спортсмены и в обычной жизни ходят в спортивных тренировочных костюмах. Так ли это?— Ну на тренировку я вряд ли пойду в платье. А в жизни иногда можно нарядиться. — Говорят, что у тебя много разных шапочек. Так ли это?— У меня их, наверное, штук 20. Но есть фирменная розовая шапочка. Мне их периодически поставляют в очень большом количестве, но так как они периодически уходят на подарки, то разлетаются мгновенно. А люди обижаются, что я мало шапочек даю. — Есть ли проблемы с волосами у профессиональных пловцов из-за хлорки?— Конечно. Кожа и волосы сильно сохнут. После тренировки идешь в душ и просто слоями намазываешься кремом. — Смотря соревнования, удивился, что разрешили «поддельфинивание» на входе. Почему?— В каждом виде плавания есть свои правила. В брассе ты плывешь, как лягушка, но при входе, при повороте можешь сделать одно дельфинообразное движение, два — дисквалификация. Правила меняют, чтобы не было разногласий. Что-то — для быстроты, что-то наоборот. Я не знаю, кто пишет эти правила, я их просто соблюдаю. — Как ты заставляешь себя плыть, когда уже нет сил. Что ты говоришь себе, о чем думаешь?— В этот момент я уже ни о чем не думаю, у меня мозг отключается, работает лишь мышечная память, и просто плыву. На самом деле, когда происходит такое, могу думать «еще чуть-чуть, еще чуть-чуть». Но обычно мозг отключается. — Есть у тебя коллеги с огромным размером груди?— Профессиональных нет. Но у меня есть подруги, которые плавали раньше, а сейчас — не на высоком уровне. В основном у всех максимум двоечка-троечка, что нормально для плавания. Но купальники очень утягивают, в них и влезть тяжело. Они делаются из тугой специальной ткани, которая создает обтекаемость и позволяет поднимать тебя над водой. К этой ткани есть определенные требования. В 2009 году сделали суперкостюмы, все начали бить рекорды мира. Результат стали приносить не тренировки и талант, а костюм, который их поднимал. Плавание создано, чтобы ты знал, как плыть не только вперед, но и для быстроты немного подниматься. А тут пошли технологии, люди втягивали свое тело в костюм, просто плыли и били рекорды мира. Я помню себя: мне этот купальник сразу не зашел, я вообще тогда часто плавала в обычном купальнике на соревнованиях. Но меня тренер заставлял, я надевала такой костюм на тренировках. Я даже специально несколько килограмм набрала, чтобы подстроиться под этот купальник. — Ломала ли ты пальцы на финише?— Нет. Были какие-то проблемы, но не перелом. — Свист на трибунах в Рио мешал или помогал?— Чаще всего, когда у меня какие-то проблемы, меня это очень мотивирует. Но, если честно, я так устала от всего этого. У моего папы есть привычка: он всегда немного путает время стартов. Я прихожу с полной уверенностью, что у меня старт через два часа, а мне говорят, что я плыву через 10-15 минут. А тебе же надо размяться, одеться, чтобы все проверили. У меня было такое, что я за 5 минут до старта просто влетаю в комнату, без разминки сразу надеваю купальник. Он очень часто это делает, наверное, просто смотрит не туда, переживая. Но я больше не хочу, чтобы так случалось, это большой стресс. — Есть какие-то слова, которыми подбадривают во время заплыва?— Брасс — циклический вид, когда ты выныриваешь, есть время, чтобы что-то крикнуть. В основном, кричат «оп», потому что остальное ты крикнуть не успеешь. Но это именно в брассе, в других видах немного по-другому. — Ты часто бываешь в Барселоне. Чем привлекает?— Просто красивый город. Мне разные города нравятся. Просто в Испании я проводила два последних сбора, мне там очень понравилось: возле моря, красиво, спокойно, вкусная еда. В Италии проводила сборы — тоже все хорошо, тепло, вокруг хорошие люди, хорошие бассейны. — Ты как-то ограничиваешь себя в еде?— От тренировок зависит. Когда у меня был сбор усиленной работы, надо было очень много есть. Просто не выдержать нагрузки, питаясь одними салатиками. — О чем мечтаешь сейчас?— Моя мечта не изменилась — олимпийское золото. — Плавание же не самый травмоопасный вид спорта?— Конечно, нет. Это самый не травмоопасный из всех, но при этом много травм, которые получаются во время тренировок и работы в зале: мышцы, спина, плечи, пальцы, колени. — Есть ли у тебя татуировки?— Нет. Но когда мне было 14-15 лет, мне очень нравился рок, я хотела вся зататуироваться и пирсинг сделать. Слава богу, этого не сделала — плавала, некогда было. Но было весело. А потом хотела сделать олимпийские кольца, тогда это только начиналось. В 2008-м, когда поехала на Олимпиаду, я сказала: «Попаду в призы — сделаю такую тату». В призы не попала, но думаю: «Пофиг, все равно сделаю, я же должна сдержать слово, попаду на другой Олимпиаде». Когда поехала на следующие ОИ, эти кольца были везде, почти у каждого. Решила пока не делать. То хочу, то не хочу. Могу сделать татуировку, но она может быстро разонравиться, я такой человек: сейчас — нравится, а уже через 5 минут я могу это просто ненавидеть. — Как ты расслабляешься между тренировками?— Хожу на пляж, встречаюсь с друзьями. Иногда — серфинг, сноуборд или скейт. Иногда, когда надо вечером пробежку сделать, я сачкую, беру скейт и катаюсь, но это если есть какие-то возможности. Что-то читаю. Фильмы, телевизор смотрю очень редко. — Что делать, если ребенок добивался серьезных достижений в плавании, но результаты «встали», и он хочет бросить?— В 2013-м у меня результаты встали. И только в прошлом году мне удалось их немного улучшить. Надо просто продолжать работать. Надо, чтобы в таких моментах помогали родители, настраивали, успокаивали. У меня была такая же ситуация, но если ты чего-то хочешь добиться, сделаешь это. Поддержка и настрой самого спортсмена решают. Может, надо отдохнуть, попробовать другие тренировки. Главное — наслаждаться.