«Фигурное катание меня выжило». Она бросила фигурку, ушла в коньки и теперь будет бороться за Олимпиаду-2026

Интервью с чемпионкой России Александрой Саютиной.

Александра Саютина до 2017 года занималась фигурным катанием, но потом внезапно сменила вид спорта. Саютина решила пойти по семейным стопам и перешла в конькобежный спорт. Ее мама — Светлана Бажанова — чемпионка Олимпиады-1994 в Лиллехаммере, призер чемпионатов Европы, а отец — Вадим Саютин — призер чемпионатов мира и Европы.

В коньках Саютина уже почти 8 лет. За это время она успела стать чемпионкой России и сделать себе имя в стране. На международных стартах во взрослом спорте у нее еще не было опыта, но совсем скоро она начнет борьбу за олимпийскую путевку. Александра — одна из тех, кому дали нейтральный статус для участия в отборочных стартах.

Корреспондент Sport24 Виктория Дмитриева расспросила Саютину о жизни в фигурном катании и конькобежном спорте.

— Ты уже почти 8 лет в конькобежном спорте. Можешь сказать: «Я не ошиблась с выбором»?

— Сто процентов!

— Ты не скрываешь, что тебя мотивируют международные старты. Что с тобой было, когда ты узнала о возможности отобраться на предстоящую Олимпиаду?

— Были очень смешанные чувства: вроде бы и радость, но в то же время непонимание ситуации, как все это будет.

Мы находимся сейчас в таких реалиях, что отобраться было непросто — у нас имеется лишь по одной квоте на каждую дистанцию. Но все же это намного лучше, чем ничего! Поэтому сейчас мы тренируемся, и нас ничего не расслабляет, а только мотивирует.

Не скажу, что, когда пришли эти новости, я остановилась и успокоилась — ни в коем случае. Работы очень много. Поэтому иду к своей цели.

— В феврале 2025-го ты и ряд других конькобежцев и шорт-трекистов вошли в список на получение нейтрального статуса от Международной федерации (ISU). Пришлось поволноваться, будешь ли ты включена в него?

— Условия сразу были понятными — я по ним вроде как проходила. Главный вопрос был в том, кого и на какие дистанции будут рассматривать. У нас некоторые люди могли закрыть сразу несколько дистанций, но наша федерация решила, что на каждую дисциплину должны быть заявлены разные спортсмены. Поэтому появились вопросы, кто встанет на их места. Я не сразу узнала, на какой именно дистанции буду. Из-за этого пришлось поволноваться.

— Окончательные списки по допущенным до отбора на Олимпиаду-2026 опубликовали в мае. Ты прошла. Причем новости прилетели перед твоим днем рождения. Позволила себе наконец-то порадоваться?

— Я не гоняла мысль у себя в голове по поводу этих списков, потому что лишний раз на этот счет заморачиваться не было смысла. Я понимала, что мы никак не можем повлиять на это. То есть ты сделал все, что ты мог: попал в эти списки, потом их с твоим именем там подали, а прошел ты или нет — это зависело уже от ISU.

Конечно, я рада. Вот только сказать, что выдохнула — пока что нет. Выдохнуть можно будет только тогда, когда ты уже сидишь в самолете и летишь или на Кубок мира, или на Олимпийские игры. Все, что до этого — это пока неизвестность. Есть еще и дополнительные проверки от международной федерации, все и дальше находятся под контролем. Поэтому мы пока все равно в режиме ожидания, что будет дальше.

— Меняется ли что-то в плане подготовки к новому сезону с учетом допуска?

— Мы выполняем свою работу: тренируемся, готовимся к предстоящему сезону. С допуском, с нейтральным статусом ничего не меняется в подготовке, потому что у нас был четко выстроенный 4-летний план.

***

— Ты стараешься привлекать внимание к конькобежному спорту. У тебя была мощная попытка раскачать повестку, когда ты запустила соревнование попами, в котором приняли участие лыжница Вероника Степанова и биатлонистка Екатерина Мошкова. Ты ожидала, что это так разойдется?

— Не хотелось хайповать на этой теме, но потом я увидела, что даже какие-то СМИ писали об этом. Я была в шоке. Эта история несла сугубо юмористический характер, ни о каком серьезном соревновании попами и речи не шло.

Все пошло вообще после истории с разницей в ногах. Я сказала: «А чего это только ноги? Давайте тогда и попами соревноваться». Вероника [Степанова] подхватила. Мне это принесло новую аудиторию, которая после, на удивление, в большинстве своем осталась. Это плюс. Как там говорят: «Плохой пиар — тоже пиар»? Мы не трэш-блогеры, просто иногда можно и побаловаться.

— Где и как вы познакомились с Вероникой Степановой?

— Наша первая встреча была в Раубичах. Мы шли с моим молодым человеком из магазина, а она шла навстречу. Вероника открыла нам дверь, поскольку с другой стороны территории она закрыта. Вероника придержала ее, мы поблагодарили, а потом она сказала: «Классно, если вы окажетесь на обратной дороге и тоже откроете мне эту дверь». Мы посмеялись и разошлись.

Идем дальше, молодой человек говорит: «А ты знаешь, кто это?» Я ему: «Честно? Нет. Просто хорошая девочка, позитивная». Он меня и просветил, что это олимпийская чемпионка по лыжным гонкам. После этого я начала следить за социальными сетями Вероники. Через год мы случайным образом оказались на одном мероприятии, там-то я и подошла, рассказала ту нашу историю из Раубичей. Так мы и познакомились.

— Тебе близок ее уровень раскрутки себя?

— Она сто процентов хороша в этом. Вероника знает свое направление. Круто, что она не боится высказываний, показать себя. Ведь далеко не все спортсмены так открыты.

Я хоть и веду публичный паблик, но далека от уверенности Вероники. Пока не могу похвастаться такой раскрепощенностью и самоуверенностью, как у нее. Тем не менее стараюсь что-то писать. Моя мама, кстати, училась в литературном классе, поэтому, наверное, какие-то задатки писать у меня все-таки есть. Я хочу развиваться в этой сфере, а не только показывать свою жизнь.

— Конькобежный спорт в условиях международного бана — расскажи, стало ли все лучше, хуже?

— Я на международной арене толком не успела побывать — была только на юниорском Кубке мира, где остановилась в шаге от пьедестала. Недавно смотрела записи с этих соревнований в Германии и поняла, насколько сильно выросла в мастерстве с момента своего участия в юниорском Кубке мира. Видно, сколько было проделано работы. То есть в профессиональном плане я стала уровнем выше, что не может не радовать. Теперь я понимаю, что готова выйти на международную арену с новым опытом.

Три сезона мы находились вдали от международных стартов. По моему мнению, уровень российских стартов в разы вырос. Появились призовые, есть трансляции, фотографы и так далее. Вот взять Спартакиаду — ее уровень показал, что мы можем делать соревнования не хуже зарубежных. Конечно, ни в коем случае российские старты не заменят международные, потому что там ты соревнуешься с сильнейшими спортсменами из других стран. Но, если брать соревнования внутри страны, то у нас все очень даже круто.

— Еще в 2017-м ты была фигуристкой и сейчас могла бы быть гораздо популярнее, чем в конькобежном спорте. Думала об этом?

— Фигурное катание сильно выросло с того момента, как я уходила в 2017 году. Сейчас его можно сравнить с футболом и хоккеем по популярности.

Если говорить про конькобежный спорт, я не жалуюсь. Значит, такова моя судьба. Я просто хочу, чтобы коньки тоже подтянулись к уровню фигурного катания, стали массовыми. И главное — это возможно. История нам показывает, что когда-то в «Лужниках» зрители заполняли полные трибуны. Получается, что людям был очень интересен конькобежный спорт. В связи с этим я хочу спросить: «Почему тогда мы сейчас не можем собрать хотя бы один полный стадион?» Как-то очень странно получается. Поэтому у меня есть цель: помочь развитию коньков.

Я знаю, что моя мама тоже занималась популяризацией своего вида спорта: писала колонки, выпускала журналы про конькобежный спорт. То есть она тоже немало вложила в популяризацию. Вот и я стараюсь сделать все возможное.

— В фигурное катание тебя отдала мама, так как сама в детстве хотела стать фигуристкой. «Что скрывать, родители всегда пытаются воплотить в жизнь свои несбывшиеся мечты, воспитывая детей», — признавалась она. Какое у тебя отношение к тому, когда родители пытаются за счет детей исполнить то, что не получилось в свое время у них?

— Единицы детей в юном возрасте понимают, чего именно они хотят. Я имею в виду детей, которые с замиранием сердца сидят у экранов телевизора и смотрят, как кто-то бегает с клюшкой, прыгает, накручивает ленту, а потом говорят: «Я тоже так хочу». Чаще всего инициатива идет от родителей. Кто-то исходит из своих детских желаний, которые не удалось реализовать, кто-то — из финансовых.

В моем случае — это детская мечта мамы. И я не против такого, потому что в 4 года во мне еще не было никакой осознанности и дикого желания быть спортсменкой. Поэтому я безумно благодарна родителям, что они дали мне такой стартап, можно сказать, профессию на будущее. Мне это все очень нравилось. Круто, что до 16 лет я занималась именно фигурным катанием.

— Позже твоя мама рассказывала, что ты все же в какой-то степени исполнила ее мечту: «Она помахала мне из kiss& cry, сказала: «Мама, папа, привет!» на чемпионате России, прыгнула там каскад 3/3, показала достойный результат». А какая мечта в фигурном катании была у тебя?

— Попасть в телевизор — одно из желаний. (Смеется.) И тогда это считалось крутым, потому что у нас мало какие соревнования показывали по ТВ. Сейчас я знаю, что показывают и Кубки России, и коммерческие турниры, а не только чемпионат страны. В этом плане я поставила себе галочку, поучаствовала во взрослом чемпионате России, где была среди всех сильнейших.

Я не скажу, что ушла, сделав все. У меня было много того, чего я не воплотила. Я ушла не со спокойной душой. Хотелось больше. У меня на тот момент были поставлены новые программы, которые так никто и не увидел. Могу точно сказать, что у меня есть недосказанность в фигурном катании.

— Ты тренировалась во времена Анны Погорилой и ее подготовки к Олимпиаде-2018. У нее все шло не очень хорошо, что давило и на тренера — Анну Цареву. Из-за этого доставалось и тебе. Если бы события развивались иначе, твоего ухода могло не быть?

— Наверное, так и должно было быть. Все случилось в течение месяца, очень скоротечно. Так вышло, что меня, можно сказать, будто бы фигурное катание выжило. Я сейчас, анализируя, склоняюсь к тому, что это судьба. Хотя тогда я этого не понимала. Не сказать, что была уверена в своих действиях.

Когда ты 13 лет занимаешься фигурным катанием, уйти — ответственный шаг. Еще полгода-год было много мыслей. Я думала: «А не вернуться ли обратно?» Сейчас, как видите, похоже, что я сделала все правильно. Правильно, что ушла, что смогла совладать с этими мыслями, что нашла мотивацию продолжить заниматься спортом, а не струсила.

— Тренер в итоге обвинила тебя во всем. Вы на этой ноте и расстались?

— Тогда мы не очень хорошо разошлись. Мы не ругались, но ситуация, которая произошла на льду, повлияла на наши с ней взаимоотношения. Мы не разговаривали с ней в течение полугода. Потом ходили слухи, что я ушла кататься к Марии Бутырской. Не знаю, откуда это взялось, но в фигурном катании без слухов никуда.

Позже я приехала на каток, мы поговорили с тренером. Остались в нормальных отношениях. Я не обижена, а даже благодарна ей, что все так вышло. Хочу сказать ей: «Спасибо». Было много пройдено. Не скажу, что это плохой опыт. Наоборот, она многое для меня сделала в фигурном катании.

— Тебя сравнивали с Каролиной Костнер из-за роста. Как ты к этому относилась?

— Меня это не напрягало. Сравнения с Каролиной из-за нашего высокого роста мне нравились. Она же всегда красиво каталась. Мне всегда ее ставили в пример в катании, в мастерстве. Костнер хотелось подражать.

Высокий рост будто бы даже красивее смотрится, чем рост пониже. Никак не хочу обидеть сейчас девочек с невысоким ростом. Просто круто, когда у тебя длинные ноги. Элементы смотрятся иначе.

— Фигуристки часто рассказывают, как приходилось ограничивать себя в еде. Тебя это обошло стороной?

— У всех, мне кажется, был переходный период, когда больше тянет к еде. Меня это тоже затронуло, и подбило мои результаты. В 14 лет я выступала на чемпионате России, а спустя полгода набрала вес, поправилась. Следующий сезон у меня вышел не таким ярким, как предыдущий.

Никаких проблем со здоровьем у меня не было, слава богу. Меня пугают темы экстремальных похудений, никогда в такое не влезала. Я всегда старалась худеть, уменьшая уровень калорий. В какой-то момент даже смогла сбросить 10 кг за полтора месяца. Ни с таблетками, ни с какими-то вспомогательными средствами. Я за здоровый подход к снижению веса.

— Ты выступала в свое время с Евгенией Медведевой, Станиславой Константиновой — звездами. Была ли у тебя какая-то зависть?

— У меня зависти не было ни к кому. Хотя я тренировались на самом престижном катке в Москве — в «Хрустальном». Там было сборище звезд: Юля Липницкая, Женя Медведева, Аня Погорилая, Алина Загитова, которая тогда только шла к своим победам, маленькие Аня Щербакова и Саша Трусова. Мы все катались на одном льду, а вне льда со всеми хорошо общались. То есть внутри катка мы были дружными, не было никакой зависти или странного поведения. Каждый занимался собой, шел к своим целям.

— Для популяризации конькобежного спорта, как ты сама признавалась, было бы здорово приглашать фигуристок на соревнования. Ты даже звала Алину Загитову через журналистов. Как продвигаются с этим дела?

— Я помню, что говорила такое, но там соревновательный сезон уже подходил к концу, и звать было некуда. В будущем, конечно, хотелось бы как-то выйти с ними на контакт, что, я думаю, будет не сильно сложно, и позвать их к нам на соревнования. Но пока я об этом только говорю, никаких попыток еще не предпринимала. Было бы круто позвать не только кого-то из фигурного катания, но и, например, Веронику Степанову, ребят из других видов спорта. Обмен зрителями — всегда приток новой аудитории.

Также конькам нужна медийная персона, ради которой люди придут посмотреть на нас. Допустим, как конькобежка Ютта Лердам из Нидерландов. Она встречается с блогером Джейком Полом. С точки зрения пиара — это супер. Я восхищаюсь тем, как она смогла зайти в медийную сферу и сохранить свои спортивные результаты. Когда ты видишь такие примеры, думаешь: «А скажите мне теперь, что коньки — непопулярный вид спорта». Ощущение, что у нас просто никто и не пытается развивать себя медийно, а зря.

— Как тебя после фигурного катания занесло в конькобежный спорт?

— Когда на льду у нас с тренером начались недопонимания, с каждой тренировкой мое желание заниматься только угасало, я начала думать о том, что что-то не то происходит. Я всю неделю ходила задумчивая. Ко мне даже тренер по физической подготовке подошел и говорит: «Ты не улыбаешься, не смеешься как обычно. Что происходит?» Я объяснила ему все и спросила: «Как думаете, я бы подошла конькам?» Он, понимая, что физически я очень подхожу этому виду спорта, посмотрел на меня и сказал: «Конечно». На тот момент у меня были большие проблемы с коленями. И мы всеми силами пытались исправить ситуацию, реабилитировать их.

И вот случился этот переломный момент на льду, когда эмоционально я уже не выдержала и ушла прямо с тренировки. Я села на скамейку на детской площадке рядом с катком и начала думать, анализировать. Еще морально мне очень помогла медсестра, с которой я сблизилась за время лечения моего колена. Я попросила ее прогуляться со мной. Немного с ней поговорили, и я подуспокоилась. После позвонила папе и сказала: «Приезжай, у меня есть разговор». Он очень удивился, потому что время было обеденное — тренировки были в самом разгаре. Папа не стал задавать лишних вопросов, забрал меня, и пока мы ехали домой, я рассказала о случившемся.

Папа спокойно отреагировал на мое желание попробовать себя в конькобежном спорте. На следующий день мы покатались на роликах. Он сказал: «Слушай, можно попробовать. У тебя есть опора под собой, конькобежные моменты. Ты этим не занималась, но визуально можешь это делать». Еще через день я потренировалась на льду. Взяла мамины старые коньки и пошла. Как только встала, папа со скепсисом сказал: «Может, все-таки обратно? По-моему, мы поторопились». Но я все окончательно решила — не хотела возвращаться обратно в фигурное катание. Еще неделю родители пытались мягко переубедить, но я все взвесила и заявила: «Я все решила — сто процентов. Не говорите мне о фигурном катании, не просите остаться, поменять тренера, ничего такого».

Я осталась в коньках. Папа вскоре уехал на сбор, так как на тот момент тренировал сборную Казахстана. Я тренировалась в Москве, но через месяц поехала к нему. Меня затянуло, не осталось никаких сомнений, что я остаюсь.

— В чем плюсы и минусы, когда твой тренер — папа?

— Иногда мне сложно эмоционально удерживать себя. Не переходить черту, когда ты разговариваешь уже будто с папой, а не с тренером. При разговорах на тренировке нужно себя сдерживать.

Огромный плюс заключается в доверии. Я точно знаю, что человек верит в меня. В фигурном катании я ощутила оба состояния — когда не верят и когда верят. Это две разные вещи. Так окрыляет, когда к тебе подходят и говорят: «Знаешь, я в тебя верю». Вот такое было на чемпионате России по фигурному катанию. Я, мне кажется, взлетела с места от таких слов. Поэтому сейчас я максимально счастлива, зная, что тренер хочет привести к результату, помочь мне стать сильнее.

— Твоя мама в спорте достигла наивысшей награды — выиграла золото Олимпиады-1994. И ты как-то смотрела ее финал на 3000 м. Расскажи.

— Когда я посмотрела забег, у меня совпало в голове то, как я представляла себе мамин путь в спортивной карьере. Она — человек упорства, который видит цель и не видит преград. И вот тот кусочек видео с финишной прямой на Олимпиаде, мне кажется, олицетворяет ее путь борьбы до конца, как она вцепилась и никому не отдала свою победу. Это круто, не каждый так может.

— Понятно, что ты в спорте не ради одних чемпионатов России. Выиграть Олимпиаду для тебя, учитывая гены и желание, — реально?

— Я — человек, который не хочет загадывать, поскольку я уже обожглась этим в фигурном катании. У меня есть опыт, когда ты что-то загадываешь, а у тебя не получается. Это очень больно. Но могу сказать, что сто процентов сделаю все возможное для достижения своей цели. Поживем — увидим.

— Подписчики как-то спрашивали тебя: «Какой бы вид спорта выбрала, если не коньки?» Ты не намерена ничего менять, но написала о хоккее. Это все из-за брата?

— Помню, в детстве мы гоняли в футбол. Не скажу, что я сильная футболистка, но любила этот вид спорта в школьные годы. Из всех девочек мальчики всегда выбирали именно меня в свою команду. В какой-то момент мой дядя сказал: «Слушай, у тебя очень крутое видение поля». И, наверное, это натолкнуло на мысль, что было бы интересно попробовать хоккей. Правда, у меня нулевое владение клюшкой. Я не понимаю, как с ней обращаться. Даже брат, который играл в хоккей, никак не повлиял на то, чтобы я научилась ей владеть. Да и я считаю, что у женского хоккея немного не мой вайб. Коньки мне нравятся больше. Жесткость и контактность — не про меня.

Недавно видела соревнования по айс-кроссу. У нас там девочка из конькобежного спорта участвовала. Она попала в призы, хотя лед был в дырах, все жаловались. Но сам вид спорта очень нестандартный. Я бы хотела попробовать, но не пока профессионально занимаюсь коньками. Это слишком травмоопасно. Просто на фигурных и конькобежных коньках я каталась, а тут надо на хоккейных. Я имею представление, как на них передвигаться, но не на скоростном спуске. Поэтому было бы интересно когда-нибудь попробовать себя в этом виде спорта.

— Ты не сторонник выступлений до старости, поэтому уже задумываешься о будущем — хочешь вернуться в фигурное катание тренером. Будешь хореографом или собираешься ставить прыжки спортсменам?

— У меня есть идея, которую мне хотелось бы попробовать в фигурном катании. Она с технической стороной, а не с хореографической. Хотя я заканчивала школу по классу фортепиано, и у меня есть музыкальное образование. Вот только с хореографией я не хочу связываться. Во время карьеры хореографические элементы программы и связки — было немножко не мое.

Если задуманное в роли тренера получится, и я реализуюсь, будет здорово. Но, опять же, говорю, что это не конечная точка. Я не утверждаю, что быть тренером — мое призвание. Нужно попробовать, чтобы понять.